ЛЯЛЯ

               На улице лил просто какой-то сумасшедший невероятный дождь. Такой дождь бывает только в кино, и все знают, что это из пожарного рукава поливают актёров специально приглашённые люди, и потому никто не верит этому дождю. А тут как назло у Галины эвакуировали машину, и под этим совершенно невозможным дождём она уже сорок минут искала здание ГАИ, и тоже не верила, что такой дождь может быть и именно сегодня, когда и без того все складывается так неудачно.

 А здание ГАИ почему-то находилось в промзоне далеко за городом, как будто умышленно было спрятано и засекречено среди сотен странных заброшенных домов, видимо для того, чтобы не нашли враги.

 Был уже поздний вечер, и Галина боялась, что её не дождутся, дверь будет закрыта, а свет выключен, или по закону подлости она придёт как раз в тот момент, когда дежурный инспектор захлопнет книгу учёта и, пройдя сквозь неё как через привидение, не видя и не слыша, удалиться по коридору в бездонный мрак и больше не вернётся.

 Она даже как-то испугалась, когда наконец увидел табличку "Отдельный батальон ДПС ГИБДД", робко потянула дверь на себя, а дверь открылась. Это была победа, ещё не полная, конечно, но появилось ощущение, что крепостная стена преодолена, и осталось дело за малым.

 Внизу сразу за дверью сидел дежурный и смотрел кино на своём телефоне.

- Поднимайтесь на второй этаж, - тут же произнес он, не дожидаясь никаких вопросов и не поворачивая головы, - Кабинет двадцать два.

 В телефоне дежурного жужжали неразличимые голоса, там кто-то сначала спорил, а потом начал стрелять.

 Галина послушно кивнула и пошла наверх. Лестница была темная и пахла сыростью. Галина едва схватилась и тут же отпустила деревянные перила, которые ей показался липким.

Коридор второго этажа был не лучше, его освещала одна лампочка без плафона, висевшая в центре. Плафон, возможно, сняли для того, чтобы добавить лампочке больше силы, но она была настолько слаба, что ей это не помогло.

Не смотря на сумрак, Галина сразу же перед собой увидела табличку с номером двадцать два, и как-то без паузы в порыве потянулась к ручке двери.

- Вы будете за мной, - услышала она голос за спиной.

У стены на одном из деревянных откидных стульев, похожих на стулья в старых советских кинотеатрах, сидел молодой человек.

- Простите, - как-то растеряно пробормотала Галина.

Ей стало неловко, она сама никогда не любила шустрых граждан, которые проникают в любые кабинеты "с разбега". Она потопталась ещё какие-то секунды на месте, потом тоже села на деревянный стул напротив молодого человека. С её капюшона стекала вода, она капала на пол, на стул, и внизу сразу образовались маленькие лужицы. Галина сняла капюшон. Капельки воды потекли по лицу, они как слёзы, останавливались на подбородке, потом срывались вниз и падали на колени, на сумку и на руки.

 Молодой человек сидел напротив, наклонившись вперёд, положив руки на широко расставленные ноги. Он смотрел на старый прогнившей паркет и от нетерпения стучал ногой об пол. По его промокшим чёрной ветровке и джинсам было заметно, что он тоже попал под дождь.

- Не самое удачное время, чтобы остаться без машины, - сказала Галина, точно вслух произнесла свои мысли.

- Да, - скупо подтвердил молодой человек, не поднимая головы и не переставая дёргать носком ботинка.

- А вы давно ждёте?

- Давно, - также коротко ответил он.

 Разделавшись со страхом не найти или не попасть в здание ГАИ, сейчас после холодного ветра и дождя в сыром, но всё-таки тёплом укрытии от ненастья, Галина почувствовала прилив сил и бодрости. Так всегда бывало у неё после сильных переживаний.

- А там кто-то есть в кабинете на приеме? - не унималась она. Ей захотелось общаться, говорить, спрашивать и отвечать, она даже заерзала на стуле от прилива сил, но собеседник ее эмоций не разделял.

Молодой человек сначала молчал, не отвечал, потом он медленно, как будто с трудом преодолевая свою усталость и безразличие, поднял голову и посмотрел на Галину. В его взгляде была усталость и укор.

Тут вдруг внутри Галины что-то ёкнуло. Это произошло помимо её воли, помимо сознания, где-то там, в глубине памяти.

Лицо же молодого человека оставалось совершенно спокойным. Его глаза были карие, почти чёрные, поэтому невозможно было понять, смотрит он на Галину или сквозь неё, они горели как чёрные бусины на его бледном лице.

- Там уже очень долго девушка сидит... в кабинете, - с присущей для кавказцев вялостью наконец ответил он.

Галина не сразу, только спустя несколько секунд поняла, что этот парень ей напомнил кого-то.

Он не опускал больше голову. Теперь он выпрямился и расправил свои плечи. Галина увидела его шею. "Борец", - подумала она. "Многие из них занимаются борьбой. Он тоже занимался."

Теперь парень сидел и смотрел на неё прямо в упор, не шелохнувшись и, как будто, не дыша. От этого Галине стало не по себе. "Очень похож, но это не он", - подумала она с облегчением.

- Вы знаете, - приободрившись, вдруг произнесла она, - вы очень похожи на одного моего давнего знакомого... "Зачем я это сказала? У меня приступ болтливости."

- Все люди друг на друга похожи, - равнодушно произнёс парень, нисколько не изменив ни позы, ни выражения лица.

- Да, но вы особенно похожи на одного очень замечательно молодого человека, которого я знала десять лет назад... "Десять лет. Не надо было говорить про десять лет. Хотя, он и так видит, какая я старая".

- Да, - сказала она вслух, -  я уже измеряю жизнь десятилетиями, - и засмеялась.

Молодой человек не сводил с неё своих пронзительный глаз, но выражение его лица было таким, славно он даже не слушает ее.

- Вы случайно не из Владикавказа? - спросила она.

- Нет, - сухо ответил парень и как будто слегка усмехнулся.

 Галина провела рукой по лицу, смахивая капли дождя. Она посмотрела на свою руку и увидела, что на пальцах остались следы туши. "Как ужасно, наверное, я сейчас выгляжу". Она достала из сумки бумажную салфетку и стала медленно вытирать лицо. "Ужасно и глупо. Какая-то страшная бабка пристает с разговорами, думает он. Хотя, с другой стороны, я же ничего плохого ему не сказала".

- А ваш друг был из Владикавказа? - вдруг переспросил парень. Галина вздрогнула от неожиданности. Она так и застыла салфеткой, прижатой к щеке, прямо как настоящая бабуля.

- Это был не друг.. то есть друг, но я хотел сказать - больше, чем друг. Это был очень близкий для меня человек.

Она вдруг удивилась тому, как замешкалась, как растерялась, отвечая на этот простой вопрос.

На лице молодого человека опять появилась легкая улыбка, но теперь она больше походила на гримасу: глаза прищурены, узкие губы скривились, за ними показались белые зубы, мокрые кудряшки черных волос падали на лоб.

 "Какой же он красивый. Интересно, кто он по национальности?"

 Но  спрашивать об этом Галина побоялась.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Из темноты лестничного пролёта показалась большая мужская фигура. К Галине и молодому человеку приблизился промокший запыхавшийся толстый мужчина.

- Кто последний в двадцать второй?

- Я, - ответила испуганно Галина.

 Мужчина был без шапки, без капюшона, поэтому вся его голова была совершенно мокрой, словно он только что вылез из-под душа. Он внимательно посмотрел на Галину, потом перевёл взгляд на молодого человека, также внимательно осмотрел его с ног до головы, словно изучая или пытаясь запомнить, потом произнес:

- Понятно, - и зашагал прочь тем же путём, каким пришел на этаж. Послышались его тяжелые удаляющиеся шаги, потом стук двери, ведущей на улицу.

- Странный какой-то, - сказала Галина, продолжая глядеть в темный проход, ведущий на лестницу.

- Так что, ваш друг из Владикавказа, - вдруг опять заговорил парень напротив, - это был ваш школьный товарищ?

- Школьный? - переспросила Галина, возвращая свой взгляд на собеседника, - Нет, нет, - заулыбалась она, - Мы не могли быть школьными товарищами. У нас была очень большая разница в возрасте - пятнадцать лет. Ему было двадцать, а мне..., - Галина замолчала.

- А вам было тридцать пять, - произнес за нее молодой человек.

- Да, - еле слышно и как-то виновато подтвердила Галина и опустила глаза. Ей не хотелось больше говорить об этом.

- И что с ним сейчас, с вашим другом?

- Я не знаю, - Галина не поднимала глаз, она говорила чуть слышно, - женился, наверное, как и хотела его мама на осетинской девушке.

 Галине вдруг захотелось встать со стула. Этот разговор, он становился каким-то пугающим. И вокруг всё было странным - и коридор, растянутый из темноты в темноту, и потолок с трещинами, похожими на гигантскую паутину, и тусклая одинокая лампочка, напоминавшая свечу в церкви. Всё это было как сон, и, как это часто бывает во сне, Галина перестала чувствовать себя хозяином событий: вещи, движения и слова появлялись помимо её воли.

Вдруг за дверью кабинета двадцать два раздался надрывный женский смех. Там же в ответ мужской голос что-то пробубнил. Послышалось движение стульев и ещё какие-то шорохи. Наконец дверь открылась, и на пороге показалось розовощекая блондинка в коротенькой чёрной кожаной куртке. Она остановилась на пороге и, обращаясь к тому, кто был в кабинете, очень жеманно произнесла:

- Спасибо вам огромное. Надеюсь на новую встречу, но только не по такому поводу, - и она опять захихикала.  

Девица хлопнула дверью и, цепляясь высокими каблуками за неровности в полу, зашагала к лестнице.

Молодой человек поднялся, молча подошел к двери, без стука открыл её, секунду задержался на пороге. Из кабинета не донеслось ни звука, тогда он зашел внутрь и закрыл дверь за собой.

Галина сидела совсем рядом и, когда он поравнялся с ней, она почувствовала его запах. От него пахло чем-то фруктовым и сладким, как пахнет от детей. Она закрыла глаза и вдруг очень отчетливо, явно, как будто видела только сегодня, вспомнила его..., своего сладкого мальчика, самого нежного и трогательного.

Никто до и никто после не говорил ей таких слов, какие говорил он - смелый и безрассудный. Этим он и покорил её сердце. Конечно, она никогда бы не могла подумать, что может сблизиться с таким юным созданием, почти ребёнком, она - взрослая женщина, пережившая тяжелый развод, мать пятилетнего сына, потерявшая веру в серьезные отношения, потерявшая веру в жизнь. Но что случилось тогда? Той весной она приехала во Владикавказ в командировку в составе аудиторской комиссии. Это было случайное знакомство. Она никого не искала. Он просто подошел к ней у газетного киоска и что-то спросил.

"Прекрасно" и "глупо". Той весной она повторяла эти два слова постоянно как заклинание. "Прекрасно и глупо". Она никому не могу рассказать о том, что с ней происходило, а происходило нечто невозможное, чистое и легкое, как белый снег среди жаркого пыльного лета. Никто бы не понял, никто бы не поверил.

Потом она вернулась домой, была долгая переписка. Она несколько раз приезжала во Владикавказ, он несколько раз приезжал к ней в Москву. Через год все закончилось, они растворились в суете будней. Изменив свою жизнь навсегда, они начали ее заново.

Галина не заметила, как пролетело время. В какой-то момент дверь кабинета распахнулась, оттуда вышел молодой человек и быстро скрылся в лестничном пролёте. В какой-то момент Галине показалось, что он сейчас вернется. Она даже недолгое время сидела неподвижно и смотрела на лестницу, ожидая его возвращения, пока не поняла, что он ушел насовсем.

 Финишная прямая была открыта. Галина поднялась и заглянула в кабинет:

- Можно войти?

- Заходите, - прозвучал усталый голос, а за ним тяжелый вздох.

 Она зашла.

- Садитесь, - с той же безразличной интонацией произнес инспектор, продолжавший что-то писать на бланке,  - Давайте документы на машину.

Галина села напротив, достала и протянула инспектору документы. Он на секунду оторвал свой взгляд от листа бумаги и взглянул на Галину мутными серыми глазами, в которых не осталось ни мысли, ни чувства. Веки этого человека опухли, а губы пересохли. Любое лишнее слово могло убить его, и Галина молчала.

Было слышно, как по подоконнику стучат капли воды. Одна струйка капала часто и маленькими звонкими каплями, вторая реже и стучала тяжелее. Время от времени, дождь, подгоняемый порывами ветра, начинал барабанить прямо в стекло, и тогда вся музыка сбивалась.

Галина села в полуоборота, чтобы даже не смотреть на инспектора, а стала разглядывать комнату - соседний пустой стол, стеллажи с папками, сейф, стены покрашенные желтой краской, протоптанный кривой деревянный пол со следами тысячи ног, побывавших тут. "Зачем это все случилось со мной? А если бы не случилось?"

"Что это?" - вдруг прозвучал вопрос в голове. "Где?" - сама себя переспросила Галина. "Вот эта бумажка на полу". Она уже успела прочитать то, что было там написано, но ещё не успела осознать, понять. Галина осторожно наклонилась и протянула руку. Это был магазинный чек, он лежал прямо около её стула. На его белой стороне было написано "Ляля". Галина аккуратно двумя пальцами подняла бумажку. Инспектор даже не заметил, что женщина напротив исчезла где-то внизу.

 У Галины было хорошее зрение, но сейчас буквы, да и всё вокруг поплыло точно акварельный рисунок. Она выпрямилась и ещё раз пристально посмотрела на помятый листочек бумаги. "Ляля" - это было написано ручкой большими буквами, а внизу маленькими "Ты всё такая же красивая". У Галины задрожали руки, она почувствовала, как по спине  пробежал холод.

- Не может быть, - прошептала она.

- Что вы сказали? - переспросил инспектор, подняв свой тяжелый взгляд на женщину напротив.

Галина испуганно замотала головой:

- Нет, нет, всё в порядке, - а внутри себя неистово закричала: "Не может быть!"

Ляля. Он называл её не Галя, а Ляля и повторял: "Ляля моя, Ляля". Он произносил это, нежно касаясь языком верхнего неба, слегка приоткрыв рот,  а пальцами, дотрагиваясь слегка-слегка, гладил её  по виску, потом по щеке, по плечу и смотрел в глаза пронзительно и пытливо. Никто так не называл её, никому бы и в голову не пришло сделать из её имени это странное созвучие.

 Это был он. "Почему он не сказал? Почему не признался? Господи, а я не узнала его. Я спросила его, а он ответил... Конечно! Он же не из Владикавказа, он из Моздока. Он просто учился во Владикавказе. Какая же я дура!"

 Галина подняла руки, закрыла ими лицо, чек она прижала ко лбу и закачала головой, закачалась всем телом.

- Что с вами? - совсем другим тоном спросил инспектор.

  Галина убрала руки от лица, посмотрела на него и улыбнулась:

- Всё хорошо.

 Не смотря на усталость, глаза инспектора наполнились живым цветом и смыслом. Внимательно глядя на Галину, он сказал:

- Да что ж это за день сегодня такой. У всех чердак протёк, что ли?

Потом он пожал плечами как маленький ребенок, который не знает и не хочет искать ответ на вопрос, и опять склонился над документами.

 "Может, побежать на улицу и догнать его?", - подумала Галина, даже не услышав слова инспектора. "А что я ему скажу? Ведь он меня узнал. Если бы захотел, мог сам со мной заговорить, но он ушел". Она опять развернула бумажку. "Ляля. Ты все такая же красивая". Галина улыбнулась: "А ты всё такой же забавный, такой же ребёнок - выдумщик и шутник".

  Ляля...

Как же им замечательно и легко было проводить время вместе. Он дарил ей свое ребячество и веселье, она - заботу и ласку. Он становился мужественным и ответственным рядом с ней, она рядом с ним становилась беззаботной девочкой. Это были самые честные отношения - никто ничего не ждал от другого, а просто любил.

 И эта любовь не закончилась. Галина поняла это сейчас. Она продолжала улыбаться, только теперь слеза, или, может, это капля воды с ее мокрой челки, побежала по щеке, на секунду остановилась на подбородке и сорвалась вниз.

 Когда все документы были оформлены, Галина вышла из кабинета и с какой-то легкой надеждой окинула взглядом коридор, но он был совершенно пуст. Она спустилось по лестнице, попрощалась с дежурным и вышла на улице. Дождь стал немного меньше, но все равно был достаточно сильный. Галина сделала пару шагов и остановилась, она не надела капюшон, ей было приятно чувствовать капли холодной воды, проникающие через ее волосы к голове, стекающие по шее и вискам. Она не двигалась, она просто стояла и смотрела на тёмную бесформенность ночи. Казалось, что вокруг нет ничего, и со всех сторон только пустота и мрак. Но она знала, что на самом деле за этой темнотой был большой город, бесчисленные огни и звуки, там была суета и движение, была жизнь.

Из припаркованного рядом автомобиля вышел толстяк, который час назад поднимался наверх. Он выбросил недокуренную сигарету и подошел к Галине:

- Всё? Свободно? - спросил он наклонившись почти к самому её лицу.

- Да, - утвердительно закачала головой Галина, хотя не совсем поняла, о чем её спрашивают.

 Толстяк посмотрел с сожалением на одинокую женщину под дождём и произнёс:

- Да, неудачно как-то всё сложилось, - и быстро пошёл в сторону двери, испугавшись, наверное, что ему придётся после таких слов оказывать помощь.

 Он уже скрылся за дверью, а Галина ответила:

- Почему же неудачно? Очень даже удачно.

 Темнота вокруг двигалась и шевелилась, как большой зверь, она словно ползала кругами и шипела каплями дождя по железным крышам. Она смотрела на одинокую мокрую женщину, наверное, хотела ее съесть, но не могла.