Все подростки хотят покончить жизнь самоубийством

Когда мне было 15 лет, я тоже хотела покончить жизнь самоубийством. Не знаю, почему. Когда ты подросток, ты всегда можешь найти причину для этого.

Я почему-то очень хорошо помню себя в том возрасте. Но общаясь со взрослыми, очень часто складывается впечатление, что большинство из них вообще никогда не были ни детьми, ни подростками. Они уже родились старыми покрытыми коростой тётками и дядьками. Разрыв между ними и детьми настолько велик, что шансов быть услышанными и иметь влияние у них нет никаких. Они видят причину подростковых суицидов в чём угодно, во всякой ерунде, которая вызывает у них самих неприятие: в компьютерных играх, в фильмах, в аниме, в "нехороших" компаниях, но только не в самом возрасте.

Когда я начала работать в школе и общаться с детьми, в их суждениях я стала замечать одну интересную и пугающую особенность. Здесь надо учесть, что моя педагогическая деятельность выходит за рамки традиционного образовательного курса, я веду творческие кружки, и потому, общение с детьми у меня тоже выходит за рамки традиционного диалога педагог-ученик. Мы говорим с детьми на самые разные темы, и для наших творческих целей очень важно, чтобы эти темы были креативные, нестандартные, глубинные, наболевшие. И вот, в ходе этих бесед я неоднократно слышала от подростков такую фразу: "Все подростки хотят покончить жизнь самоубийством".

Они не ответят вам однозначно на вопрос: "Почему?"

Только потом я поняла, что не так надо ставить вопрос. Надо задавать вопрос: "Для чего?"

"Для чего вы хотите покончить жизнь самоубийством?"

Всегда ответом на этот вопрос будет достижение каких-то целей. У этого акта всегда есть цель.

Во-первых, подростковый возраст - это время максимализма, и самое главное - время максимальной чувствительности. Дети (хотя, они уже не дети), они по-детски верят в сильные разбивающие сердца и взрывающие мозг эмоции, они верят, что после того, как они покончат с собой, все вокруг придут в неописуемый ужас, начнут рвать на себе волосы и каяться. Они верят, что станут популярными среди своих сверстников. А ведь это правда. Опыт показывает, что подростки, совершающие этот ужасный акт, попадают в топ новостей всех интернет-изданий, в телевизионные передачи и грязные ток шоу.

Кроме того, они становятся "героями" школы или института - все начинают говорить о случившемся, девушки плачут, пацаны заламывают руки и клянутся "помнить вечно".

Соблазн сорвать подобный хайп очень велик.

Второй момент, для чего это может совершаться - это для того, чтобы изменить существующую обстановку. А теперь, внимание, самое деликатное и самое главное.

Дети верят, что самоубийство - это не конец. Даже те из них, кто считает себя атеистом, кого мама никогда не водила в церковь, они из многочисленных мифов и легенд, из религиозных заветов предков, из таинственных историй у костра впитали в себя  теории о перерождении, о новой жизни. Сознательно или подсознательно, но они в это верят.

"Конфликты, неудачи, унижения - это всё можно изменить самоубийством. После самоубийства ты родишься новым человеком или же станешь приведением, и будешь бродить среди своих близких". Они в это верят. Они дети.

Я не хочу упрекнуть религию в том, что она подталкивает к людей к суициду. Это проблема не только религии. В бытовых поверьях, в различных теории об энергообмене, о карме и прочей потусторонней силе. Нам постоянно твердят, что всем воздастся за их деяния, каждый будет вознаграждён или наказан. В шутку или всерьез мы повторяем, что в следующей жизни хотим быть кем-то другим или, видимо, в прошлой жизни мы сделали что-то не так, тем самым подтверждая возможность второго или третьего шанса. И пусть все религии считают самоубийство большим грехом, но разве греховность этого поступка кого-то останавливала, если даже студенты духовных семинарий кончают жизнь самоубийством. Чего только стоит история с тобольской семинарией (об этом факте сами найдите информацию в сети, если интересно).

Весь фокус в том, что подростки берут ту информацию, которая им нужна. Идея о перерождении вызывает у них романтический восторг, им плевать, что они совершают грех. Главное, что есть второй шанс, и там всё будет по-другому.

В свои пятнадцать лет я вынашивала планы по самоубийству тихо, долго, не обсуждая их ни с кем. Не знал никто, даже самые близкие подруги, о том, что я заранее покупаю снотворное. Никто не видел во мне суицидника, но я точно знала, что я это сделаю. По счастливому стечению обстоятельств, ничего не произошло, и две пачки феназепама не возымели никакого действия (может, потому, что я купила их на рынке), кроме головной боли на утро. Это хорошо, что я выбрала таблетки, а не прыжок с балкона, как моя одноклассница.

Моя одноклассница прыгнула с пятнадцатого этажа только потому, что её обидел парень, с которым она встречалась. Она забежала к себе в квартиру, обмотала голову полотенцем и перекинулась через перила. С момента их разговора и до момента её падения прошло не больше пятнадцати минут. Решение было принято мгновенно. Но, на самом деле, оно было принято ещё давно, точно также, как и у большинства подростков. Она знала, что может это сделать.

"Все подростки хотят покончить жизнь самоубийством" - это фраза, сказанная самими детьми, это не статистический вывод. Конечно же, не все. Большинство детей полны планов на будущее и позитивных эмоций. Но вы точно знаете, как отличить одних от других? Вы точно уверены, что одни не поменяются местами с другими?

Сейчас я разговариваю с детьми совсем не так, как я это делала десять лет назад. Я очень многому у них научилась. Ещё я поняла, что уничижать их идеалы бессмысленно, и не стоит даже пытаться побороть сложившуюся в их голове конструкцию. "Ты ничего не понимаешь, ты еще слишком молод, ты жизни не знаешь, слушай старших, твои фильмы чушь, твои игры разрушают твой мозг!"

Эта конструкция начнёт защищаться и покроется броней, и тогда шансов проникнуть внутрь не будет никаких. Все ваши слова будут отскакивать автоматически, вас просто не будут слышать.

Потому я даже не пытаюсь обсуждать их личную ситуацию, это бессмысленно, проблемы есть у всех, они разные. Вам они покажутся мелочными и смешными, но для них каждая эта "смешная" проблема - повод для самоубийства. Самое чудовищное - повода может и не быть вовсе.

Я не пытаюсь их разубедить, я пытаюсь им просто рассказать, что чувствую я. А потом прошу, чтобы они высказались, поспорили, поборолись. Тогда они начинают говорить искренне. На самом деле, подростки легко и быстро меняют своё мнение, если они доверяют новому знанию. Я обратила внимание, что они могут долго и фанатично любить один фильм или сериал аниме, не желая даже одним глазком взглянуть на что-то новое. Но если их завлечь, они в один миг находят себе новых кумиров. 

Их можно зацепить, наполнить интересом к жизни. И они не захотят уходить.  

Детям я говорю честно: я люблю жизнь. Я не знаю, верю ли я в бога, но я знаю что, моя жизнь у меня одна, и никакой другой не будет. Скорее всего, когда я умру, наступит просто темнота. Мы вышли из темноты на свет и вернемся в темноту. Эта яркая вспышка - это наша жизнь - удивительный дар, удивительная возможность побыть живым, возможность видеть мир со всеми его противоречиями, говорить с людьми, чувствовать, любить.

Осознание того, что у нас есть только один шанс, делает нашу жизнь более осмысленной, более ценной, все поступки и решения приобретают невероятное значение. Это знание сильнее любых постулатов и заповедей. 

Дети могут в разговоре зло пошутить: "А я, может, завтра сдохну".

"Завтра не надо", - отвечаю я, - "давай подождём, куда спешить, мы все умрём рано или поздно. А вот завтра у нас по плану поход в кино, а потом будем дегустировать манговое мороженое. Ты пробовал манговое мороженое?".   

Правда в том, что никто не хочет умирать. Только у взрослых и у подростков разное осознание ценности самой жизни.

Задача взрослых объяснить детям, насколько ценна и уникальна жизнь, показать на своём примере, как можно любить это сокровище.

Всё можно попробовать, и манговое мороженое тоже, если ты живой.

ISTERICA